— Блядь… — выдохнул Мороз, догнав меня. Он уткнулся лбом мне в плечо. И, кажется, нас обоих трясло от пережитого оргазма. — Как же охеренно…

Я не могла с ним не согласиться. Это и правда было каким-то сумасшествием. Завтра наверняка останутся следы от крепкой хватки, но это такая мелочь по сравнению с тем, что я чувствовала в этот момент — я была нужной, я не была одна. Знала, что Герман хочет меня. Хочет не меньше. Нуждается и не оставит…

По крайней мере, сейчас…

— Ты ведь понимаешь, что это не все, — неожиданно произнес он, глядя мне в глаза через зеркало.

Облизнув губы, медленно кивнула, ощущая, что вовсе не против подобного расклада.

— Но Катя…

— Мы услышим, если что, — отрезал он, разворачивая меня к себе лицом. — Как же давно я этого ждал…

В душ мы все же пошли. Правда, довольно быстро мытье перешло во второй раунд. У меня еще подрагивали ноги, и Мороз усадил меня на бортик, а затем склонился так, что я едва успела попытаться возразить, как уже почувствовала его язык там, между ног. И все….

Снова все мысли напрочь.

Подобные ласки он практиковал нечасто. Но если и было, то я лишь каждый раз удивлялась — как? Ну, вот как он так чутко понимал, куда и когда надо надавить, чтобы я буквально билась в предвкушении очередного оргазма. И этот раз не стал исключением.

Я еще минут десять приходила в себя, бессильно лежа в ванне, прикрыв глаза. Герман устроился позади меня, и такое умиротворение накрыло меня, что я не удержалась и потерлась щекой о его грудь. Настолько чудесно мне было в этот момент.

Однако расслабиться полностью, ощущая стоящий колом член, было сложно. Да и что скрывать — я, словно течная кошка, хотела снова. Даже не самого секса, а ласки, прикосновений, тепла.

А вода между тем стала остывать, отчего я зябко передернула плечами. Заметив это, Герман без слов поднялся сам и помог встать мне. Он явно до сих пор был голоден в этом смысле. Потому что взгляд был все еще наполнен желанием.

— Хочу твой рот. Порадуешь меня? — хрипло спросил он.

И у меня не возникло ни малейшего желания отказать ему. Напротив. То, как он попросил об этом, говорило о потребности. О желании. И стоило мне только опуститься на колени, как он судорожно сглотнул, а я лишь сильнее убедилась в том, насколько желанна.

Я до сих пор не особенно хорошо умела делать минет. Но старалась. Пальцы Германа в волосах больше не пугали. Впрочем, он и сам пытался не давить, позволял делать в комфортном темпе, пока не оказался слишком близко к финалу. В такие моменты он всегда срывался, теряя контроль. Но даже в этом я находила своего рода кайф.

Никто и никогда не хотел меня вот так — до трясучки. До искр в глаза. До откровенных стонов.

— Охереть… — услышала я, переводя дыхание. А затем оказалась на ногах, после чего меня жестко поцеловали. Жадно. Грубо. С напором. — Какая же ты…

Что Мороз имел в виду, я так и не узнала — очередной поцелуй увлек нас в водоворот нежности и уже более спокойных ласк.

В эту ночь Герман будто сорвался с цепи. И все мои подозрения о том, что у него был кто-то другой все это время, развеялись. К утру я была выжата, как лимон, и засыпала на ходу.

Тогда я еще не знала, что это была наша последняя ночь, не знала, что стоило брать по полной от жизни…

31. Есения

Утром я проснулась в отличном настроении. Несмотря на то, что спала мало, я готова была горы свернуть. Безотчетная улыбка не сходила с моего лица. Германа ожидаемо не было рядом. Но по смятой подушке я точно знала — он ночевал со мной.

Катюша встала тоже поздно. И хотя после раскапризничалась, дала мне немного отоспаться.

Все шло, как обычно, за исключением того, что я чувствовала себя счастливой. Впервые за долгое время по-настоящему дышала и радовалась новому дню.

Сама себе не верила, но это было настолько непривычно и приятно, что я постоянно улыбалась. И казалось, ничто не сможет испортить мой сегодняшний настрой.

Однако я глубоко заблуждалась. После обеда, когда мы с Катей вышли погулять в сад, и малышка в какой-то момент уснула, нас нашел тот самый Максим, который меня напугал в прошлый раз.

Учитывая, что мы были в дальней беседке, он совершенно точно пришел специально к нам.

— Добрый день, — поздоровалась я, глядя на мужчину, взгляд которого не сулил ничего хорошего.

— Здравствуйте, Есения. Надо поговорить.

— Со мной? — удивилась я. — Что-то случилось?

— Случилось, — кивнул тот, садясь напротив. — Герман попал сегодня в аварию.

Внутри что-то противно сжалось от его слов.

— Как он? — упавшим голосом спросила я. — Он же… он же выжил?

— Нет.

— Как нет? — не сразу поняла я ответ. — Что нет? В тяжелом состоянии, или что?

— Герман не выжил.

Его слова прозвучали как приговор. В груди что-то оборвалось. Вот было, и не стало… а в мыслях…

— Погодите, нет. Такого не может быть. Он же еще только вчера…

— Есения, к сожалению, это проверенные данные, — терпеливо повторил Григорьев. — И у меня к вам есть поручение. От Германа.

Я подняла на него непонимающий взгляд. В голове царил полный кавардак. Эта новость не просто удивила или шокировала. Она меня сразила наповал. Я все еще не верила до конца…

— Но вы же сказали…

— Он оставил что-то вроде завещания.

— Завещания? — дрожащим голосом переспросила я, уже ощущая, как слезы скатывались по щекам. Черт, такого просто не могло быть! Не после всего, что между нами случилось! Только не так! Нет! Нет! Неееееет!

Мужчина понимающе смотрел на меня, с жалостью, и терпеливо ждал.

— Ч-что там? — наконец, спросила я.

— Прочитайте, — он протянул мне конверт.

Руки слушались плохо. Промелькнула мысль — хорошо, что Катя спала сейчас. Вряд ли бы я смогла адекватно себя с ней вести.

Наконец я все же вскрыла конверт и развернула лист бумаги. Написано было от руки. Надо же… Неосознанно провела пальцами по буквам, понимая, что, возможно, это последнее, что связывало меня с этим человеком.

“Есения!

Возможно, ты сочтешь мою просьбу для себя неприемлимой и откажешься. Но я все же надеюсь, что не ошибся в тебе, и ты ответишь согласием. Если читаешь это, значит, я недооценил некоторые факторы в своей жизни. И теперь, кроме тебя, у Кати не осталось никого.

Я знаю, что ты полюбила ее, как родную. Поэтому прошу — позаботься о моей малышке. Максим подготовит все документы, по которым ты станешь законной матерью для нее. Деньгами тоже обеспечит. У вас будет новая жизнь, с чистого листа. Уверен, ты сможешь дать ей столько любви, сколько нужно маленькой девочке. Если кому я и мог бы доверить свое сокровище, то только тебе. Максим — человек надежный. Поэтому слушайся его и не спорь, Кудряшка. А еще поцелуй за меня принцессу”.

И все. Внизу только подпись. Та самая, что стояла на том договоре… Из-за слез буквы расплывались, и до меня с трудом доходил смысл написанного.

— Это ведь неправда? — с надеждой спросила я у мужчины. Но тот лишь с жалостью посмотрел на меня. — Он действительно?..

— Да.

Какое-то время мы сидели молча. Очень медленно до меня доходило — все это было по-настоящему. Мороза больше не было. Больше он не появится в дверях, не прорычит что-то в своем стиле, не обнимет на ночь… Катя больше никогда не увидится с отцом, а я…

— Что мне теперь делать? — спросила я тихо.

— Для начала — поедем ко мне. Тебе не стоит сейчас оставаться одной.

— Почему?

— Хотя бы в целях безопасности.

Подняв на него взгляд, я вдруг уцепилась за внезапную мысль.

— Это ведь не случайная авария, да? Кто-то это подстроил?

— Я не могу это обсуждать.

— Пожалуйста! Я должна знать!

— Зачем, Есения? Что это тебе даст? Германа больше нет. Но есть Катя. И его просьба. Если ты отказываешься, то давай сразу это выясним. Потому как я должен позаботиться о девочке и…